Глава VII   Постоянные каверзы Тигапуу и директора сказались как на самом Индреке, так и на его отношениях с окружающими. Он начал понимать, что если не хочешь попадать во всякие передряги и лишаться своих последних, столь нужных грошей, то должен вести себя по-другому. Надо научиться жить иначе, не так, как он жил дома или у писаря, где ему приходилось иметь дело только со старой Май да двумя-тремя приказчиками из лавки, искавшими его дружбы.

Вскоре он заметил, что становится одиноким. Виной тому был отчасти он сам, отчасти окружающие. Сам Индрек отдалился от тех, кого Тигапуу называл доносчиками и предателями, хотя и не вполне понимал, что это означает. Между тем многие, по-видимому, считали, что и он, Индрек, принадлежит к числу доносчиков—стоило ему приблизиться к группе болтающих учеников, как те тотчас же умолкали или даже расходились. Это так подействовало на него, что он замкнулся в себе и целиком отдался работе. А ее было столько, что он даже не понимал как следует, сколько ее было. Дни проходили незаметно. И когда окружающие в конце концов пришли к выводу, что от Индрека ничего скрывать не следует и стали искать его дружбы, оказалось, что Индрек успел завести более верных друзей — книги.

Пожалуй, больше всего он был обязан этим Коови, к которому Индрек после долгих колебаний обратился с просьбой помочь ему в латыни. С замиранием сердца постучался он в дверь к учителю.

  Кто там? — послышался сонный и мрачный голос. И когда Индрек назвал себя и объяснил, зачем пришел, ему ответили: — Я сплю.

  В таком случае прошу извинить, я приду в другой раз,— пробормотал Индрек.

  Зачем же в другой раз,— продолжал ворчливый голос,— все равно вы мне сон перебили. Входите, нечего там за дверью кричать! Ведь не заперто.

Когда Индрек вошел, Коови все еще лежал на покрытой полосатым одеялом старой деревянной кровати, которая при каждом его движении жалобно скрипела. Обутые в ботинки ноги господина Коови покоились на спинке кровати.

Почти полчаса просидел Индрек в этой маленькой комнатушке, где царили одни лишь книги: они стояли на полке, доходившей до самого потолка, лежали на столе, на подоконнике, на стульях, на полу. Везде! И когда Индрек поднялся, Коови сказал:

—        Надо больше работать! Без этого нам, взрослым, ничего не достигнуть! Поступайте так, как говорит директор: учитесь самозабвенно, учитесь как одержимый, в этом он прав. А когда надоест зубрить, возьмите вот это и почитайте. Столько-то вы знаете по-русски, чтобы понять.

Он протянул Иидреку какую-то толстую книгу.

Оберните ее, не то запачкаете, книгу надо беречь,— назидательно заметил он и, когда Индрек уже открыл дверь, чтобы уйти, повторил: — Читайте, читайте, бросьте дурака валять с этим Тигапуу и с самим стариком. Да, и с ним тоже.

Я и так уже бросил,— пробормотал Индрек.

Тем лучше,— сказал Коови.

Не только Индрек, многие другие время от времени заходили к Коови за помощью или советом. От них Индрек узнал кое-что и о нем самом. Сын бобыля, ставший после окончания приходской школы учителем в волости, Коови каким-то образом перебрался в город и здесь в более сносных условиях работал, пока не сдал экзамен на аттестат зрелости... Сейчас он все еще учится в университете, хоть самому уже под сорок.

Оглавление