— Теперь она бросит гнездо,— сказал Индрек. -Нет, эта птичка не бросит! - воскликнули дети -- Мы однажды уже ловили ее.
Потом они показали Индреку кочку, на которой несколько раз видели двух больших змеи, и спросили брата как их поймать: начертить ли острым предметов круг, чтобы они не могли уползти с кочки положить ли как советует бобыль Мадис, на кочку под дерн деревянные крестики - тогда у змей будет тяжелый сон, оставить ли здесь бутылки с молоком, чтобы; змеи за ползли в них, или же прийти после захода солнца с горящими головешками, - тогда змеи сразу выползут на свет тут они их, негодниц, и прикончат! Индрек сказал, что будь у них хорошая собака, она сумела бы вытащить змей из-под кочки, а то можно еще попробовать разворошить кочку, но ни тот, ни другой совет не устраивал девочек. Хорошей собаки у них не было, да и кому под силу разворошить эту огромную кочку, тем более что на ней березы растут! И в других вещах Индрек не смог помочь сестренкам – ни советом, ни днлом, и они вскоре поняли, что в далеком городе Индрека учат совсем не так уж хорошо, как думает мать. Там, видно, не учат ничему такому, что может в жизни пригодиться, - ни тому, сколько живут домовые, ни тому, как выгонять змей из-под кочек.
Только и знает—была бы собака. Но ведь Тийу и Кадри не хуже его понимают —будь у них такая собака, подвести ее к кочке, она пороет немного, дохнет под кочку, глядишь — змея уже и шипит. А их дело — поджидать ее с дубиной. Но ведь такой собаки нет. Нет ни у них, ни у соседей, ни в Аасеме, ни в Эммасоо, ни в Соовэлья, ни в Хундипалу. Не слышно о такой собаке ни в Раве, ни в Кукессааре, ни за большими лесами, где начинается равнина. В Кассиару была, да и та взбесилась. До тех пор змей грызла, пока не рехнулась, видно, богу не угодно было, чтобы в Кассиару все змеи перевелись — ничего не останется, чем грехи искупать. А когда есть змеи, то достаточно пойти на болото, убить змею, и тебе сразу девять грехов простятся. Если посчастливится убить двух или трех, простятся тебе восемнадцать или двадцать семь грехов. А много ли грехов-то у человека? Поэтому змей вполне хватит, чтобы искупить все грехи человеческие.
Так обстоит дело со змеями, и это Тийу и Кадри знают прекрасно. Знают они и то, что в Кассиару последнюю истреблявшую змей собаку звали Локи. И теперь уже нигде нет такой собаки, ведь теперь не прежние времена, это Тийу и Кадри тоже знают. Поэтому-то они и обратились к брату, который учится в городской школе. Ведь кто-нибудь да должен им помочь. Но брат тоже ничего не может посоветовать; сестры явно разочарованы, а к Индреку опять возвращается его безотчетная тоска, погнавшая его с холма на болото и к реке.Дойдя на обратном пути до поля, Индрек решил обогнуть его. Возле межевой изгороди он постоял, задумавшись, вспомнил о ссорах и тяжбах, повинных в появлении межей на Варгамяэ, затем перелез через изгородь на участок Ложбины. Он не слышит, как ласково и мягко шелестят молодые листочки на растущих по склонам холма ольхах и березках. Незаметно для самого себя он удаляется от поля все дальше и дальше, едва опять не забредает на болото, где растут там
и сям ивы со стрельчатыми, блестящими листьями, к которым Индрек невольно прикасается, словно поглаживая их. В левой руке он все еще держит башмаки, правой хватает свежие, сочные, как будто смолистые, листья — они липнут к руке и отрываются от веток. Почему-то очень приятно срывать с деревьев и кустов сочные листья и чувствовать, как их живые соки входят в ладони, когда ты сжимаешь листья в комок, в нежно-зеленый мяч — хоть бери и играй с ним, а все кругом точно осыпано зеленым хрустящим, талым снегом.
Бродя безо всякой цели, он снова выходит на тропинку и замечает неподалеку от себя стоящего на краю канавы Пеару. Индрек хочет перескочить через канаву и идти дальше, будто и не заметил соседа, но неожиданно для самого себя вдруг окликает его.