Или: этот к барышне — не то шляпки, не то платья, бог его знает. Так можно сказать. Теперь вам ясно: эти двое — самые опасные. Если нужно, спросите у господина Оллино, но спрашивайте всегда так, чтобы одноглазый слышал. Спрашивайте так: «Господин Маурус дома?» И уж Оллино будет знать, что ответить, если увидит рябого или одноглазого. Итак, вы переселитесь вниз, на место Копфшнейдера. Господину Маурусу надо будет его спровадить.
— Если Копфшнейдеру придется из-за меня уйти, лучше уж я уйду,— сказал Индрек.
— Нет, нет, не вы!—воскликнул директор.— Латыш должен уйти, ведь он не умеет разговаривать с этими двумя, совсем не умеет. А с ними надо уметь разговаривать. У вас такое честное лицо, такие честные глаза, что вам они поверят, поверят, раз-другой, и мы от них отделаемся: они уйдут, если вы скажете, что господина Мауруса дома нет. А латышу они не верят, не верят больше, латыш прослыл вруном. А вы вот как поступайте: если скажете, что господина Мауруса нет, а он по нечаянности окажется дома, вы объясните: госпожа Мальмберг сказала, что он вышел. Или еще лучше — барышня сказала. Таким образом, вы будете не виноваты, и они вам поверят, поверят и уйдут, ведь человек всегда уходит, если верит: берет постель свою и идет. Иногда, если совсем уж не повезет и они оба явятся одновременно и усядутся ждать, то можно будет выбежать к мосту и там покараулить,— господин Маурус всегда возвращается через мост. Но только не смотреть в воду, иначе городовой прогонит, подумает, что вы задумали топиться и место выбираете. Конечно, разок-другой можно взглянуть, ведь всякий порядочный человек может разок-другой в воду посмотреть. Этого вам никто не запретит. А когда господин Маурус подойдет, вы сразу его предупредите, не дайте ему мимо пройти, и он уж будет знать, как, через какую дверь в дом проникнуть. Теперь вам все ясно... Warten Sie, warten Sie! Да, латышу придется уйти. С какой стати его держать, раз он денег не платит. Ведь у господина Мауруса не латышская школа, а чисто эстонская. Поэтому немцы и русские терпеть не могут господина Мауруса. Они терпеть не могут эстонцев, не любят. Русский любит русского, немец немца, даже латыш немножко любит латыша, а эстонец эстонца не любит, он любит русского и немца, таков уж эстонец. Но эстонец должен любить эстонца, как любит его господин Маурус. Иноплеменник, правда, платит деньги, но его господин Маурус не любит, нет. Иноплеменник— ради денег. Потому что иноплеменник либо ленив, либо исключен из другой школы, куда ж ему деваться? Он приезжает к господину Маурусу и привозит с далекой стороны деньги. Но он лгун и обманщик, он учит наших мальчиков обманывать господина Мауруса, лгать ему, потому что эстонец любит учиться. О-о, эстонец учится!.. Итак, латыш уйдет, а эстонцы возьмут дело в свои руки. А уж если мы с вами, два эстонца, возьмем дело в свои руки, то оно непременно сдвинется с места. Но сегодня вы еще будете спать наверху, сегодня еще наверху...